Глава Valode & Pistre выступает за высотное строительство без разрушения исторического ядра
Строительство небоскребов становится все более актуальным трендом для мировых мегаполисов. Столица Франции, где высотное строительство столько лет было под запретом, сегодня генерирует самые свежие идеи в этой сфере. О том, как родному Парижу удается сочетать в себе историю и небоскребы, о развитии деловых центров в российских столицах и их перспективах в интервью «Интерфаксу» рассказал руководитель архитектурного бюро Valode & Pistre Жан Пистр.
Жан, прежде всего, позвольте поздравить вас с 30-летием бюро и пожелать плодотворной работы и дальнейших успехов.
Спасибо.
Каковы итоги этих лет? Что сейчас собой представляет бюро?
Это порядка 250 архитекторов по всему миру. А до экономического кризиса, кстати, работало 350 архитекторов. С момента основания мы начинали с объектов промышленного строительства и инженерии, затем постепенно перешли на работу с офисами, торговыми площадями и гостиницами. Сегодня в нашем портфеле эти объекты занимают практически все пространство.
Скажите, как получилось, что в Париже, где столько лет архитекторы с благоговением смотрели на Эйфелеву башню, появилось высотное строительство, Ла-Дефанс?
Надо отметить, что, действительно, ранее в Париже отказывались от высотных зданий, но в последние годы тенденции в архитектуре, градостроительстве и планировании территорий смещаются в сторону высотного строительства. Это стало модным. Мы тоже подвержены этим явлениям. Как раз в Ла-Дефанс строим сейчас 300-метровую башню.
Чтобы Вы могли понять механизм работы строителей в Париже, поясню. В 1960-е годы прошлого века Париж имел весьма консервативный архитектурный облик. Башня Монпарнас и Итальянский квартал нанесли городу серьезный архитектурный урон. В 1970-е годы вышло постановление городских властей, которое ограничивало высоту всех зданий по высоте Эйфелевой башни, и говорят, что сам президент Франции приложил руку к этому документу.
Но новое время нового века породило некие негласные международные состязания столиц мира. Вроде, у кого лучше, современнее и выше офисы транснациональных корпораций и штаб-квартир сырьевых компаний. И тогда встал вопрос – сможет ли Париж соревноваться с другими столицами и при этом не потерять свой исторический архитектурный облик?
И выбрали небоскребы?
Аргументы в пользу небоскребов разные. Всего три категории. Экономическая точка зрения объясняет, что на минимальной площади можно построить максимальное количество кв. метров. Второй аргумент – охрана окружающей среды, так как при застройке сохраняются существующие зеленые зоны в городе. Плюс к этой категории можно отнести развитие общественного транспорта, которое является неотделимым спутником делового строительства. Еще аргумент – современная башня – символ технической и финансовой силы столицы, государства. Все это стало мотивацией для развития высотного направления в строительстве.
Какую роль здесь играет размещение объектов?
Одну из ключевых. Есть различные варианты интеграции высотных объектов в ткань городской застройки. Например, есть так называемые сигнальные или реперные башни, которые сглаживают архитектуру. Примерами может послужить Торре Агбар в Барселоне или Turning Torso, небоскрёб в Мальмё, Швеции. Есть примеры, когда башни, наоборот перетягивают на себя габариты города – Нью-Йорк и Сан-Пауло. Есть варианты агломераций зданий как в Ла-Дефанс в Париже, Кэнэри-Уорф в Лондоне или Москва-Сити здесь в России.
В Париже высотное строительство строится на реперных башнях и высотной агломерации. Причем реперные башни расположатся в стратегических точках на периферии города по принципу знаменитых сталинских высоток в Москве. Это позволит сделать их частью истории Парижа, его достопримечательностями наряду с Эйфелевой башней.
Как бизнес-ядро влияет на архитектурное состояние исторической застройки?
Дело в том, что деловые центры мегаполисов сегодня – это некое явление, от которого мы уже не можем отказаться и уйти. Башни в архитектуре городов существовали всегда. Когда-то давно это были церковные колокольни или минареты мечетей, а сегодня это офисные и жилые здания из стекла и бетона. Они олицетворяют все технические и архитектурные достижения последних десятилетий.
Более того, строительство башни сегодня должно подчеркивать и даже выявлять потерявшиеся исторические черты города, но не в коем случае не давить на них. Это очень сложный момент. Исторический облик города должен быть нерушим. Вот здесь наиболее эффективным решением оказывается создание Сити, создание делового ядра неподалеку от исторического ядра.
Многие эксперты считают, что в случае строительства обособленного и богатого Сити появляется риск возникновения слишком глубоких провалов в социальном развитии районов города. Как решать эту проблему?
Международная экономическая деятельность, бизнес, это, так или иначе, концентрат. Например, в Париже еще до появления небоскребов финансовым центром был 8-ой район и никакой другой на эту роль не претендовал. Поэтому тут должен работать городской механизм, когда заработанные богатства деловой части с пользой распределяются по всем районам мегаполиса. Кроме того, я не думаю, что этот вопрос напрямую связан со строительством башен. Скорее, это политические вопросы и вопросы городской планировки.
Я знаю, что в Париже есть специальная программа «Большой Париж», которая призвана выравнивать социальные различия районов Парижа. Как она реализуется?
Действительно, такая программа есть. Она работает и довольно эффективно. Механизм прост - все новые комплексные проекты несут серьезную социальную нагрузку, обязательства инвесторов. Например, это касается вопроса доступного жилья для горожан. Город курирует его строительство и распределение квартир.
Как вы оцениваете создание деловых центров в Москве и Санкт-Петербурге?
Я считаю, что Москва-Сити – со всех сторон очень хороший проект. На мой взгляд, Сити не оказывает сильного влияния на историческую застройку. Другое дело, что в самой Москве было построено несколько башен, которые разрушили исторический облик этого города.
Что касается Санкт-Петербурга, принято очень правильное решение вывести деловой центр на достаточное расстояние от исторического ядра. Но в Петербурге идут бурные дискуссии по поводу башни Охта-Центр.
Какова была бы ваша позиция в этой дискуссии?
Я знаю, что оказывается серьезное давление со стороны различных структур вроде ЮНЕСКО, чтобы этот проект не был реализован. Я думаю, что этот проект пришелся бы кстати Петербургу. Ведь это Северная столица для России и исторически важный город для Европы. Конечно, деловой центр такому городу необходим. Причем очень важно сделать так, как я говорил выше. Сохранить линию истории и сделать современность достопримечательностью Санкт-Петербурга.
Проект Охта-Центра отлично передает амбиции Санкт-Петербурга. Это не только очень красивый исторический центр, но там обязательно должен быть деловой центр. Сейчас такое время, гонка амбиций. Этот центр должен показать силу и мощь Санкт-Петербурга. При этом оно должно стать традицией, как и историческая застройка. Здание должно оказывать сильнейшее культурное влияние на город, при этом оставаясь в гармоничной связи с ним. Я очень надеюсь, что эта связь будет создана. Если город и проект будут дополнять друг друга, город получит новый облик современной мощи.
Давайте вернемся в Москву. Я знаю, что вы являетесь председателем Градостроительного совета проекта иннограда Сколково. Чем вы там занимаетесь?
В совет входят архитекторы из разных стран, специалисты по формированию городской среды, представители общественности и другие эксперты. Заседания проходят достаточно часто. Последнее вот было пару недель назад.
Основная цель сейчас - оказать экспертную поддержку в выборе и разработке градостроительной концепции будущего технополиса и помощь Фонду в формировании в Сколково максимально комфортной городской среды для ученых-инноваторов.
Над чем еще вы работаете?
Сейчас возобновляются переговоры по огромному выставочному комплексу в Жуковском, предназначенному специально для авиасалона МАКС. Нам не хватило чуть-чуть времени чтобы запустить проект до кризиса. Владимир Путин, еще, будучи президентом, смотрел концепцию и ему очень понравилось, то, что он увидел. Это очень серьезный объем площадью 100 тыс. кв. метров, нарисованный в виде взлетающей фигуры. Проект весьма амбициозный. Заказчиком по проекту выступает Рособоронэкспорт.
В Сочи сейчас ведутся переговоры о проектировании большой гостиницы. Там все пока еще в стадии переговоров, так что не хотел бы называть детали.
А как обстоят дела с проектами на Урале, в Екатеринбурге?
Если вы помните, несколько лет назад УГМК выступило заказчиком и инвестором проекта Екатеринбург Сити. Дело сначала заладилось, но потом все испортил кризис. Сейчас – проект башни «Исеть» находится в работе, но объемы не будут прежними.
Дело в том, что до кризиса такие проекты как Екатеринбург-Сити были очень популярны. Это отражало потенциал, амбиции, мощь российский крупных промышленных городов. Но кризис внес свои корректировки и теперь эти идеи если и реализуются, то совсем не скоро. Жаль, конечно. «Урал Тауэр» высотой 400 метров должен был быть самым высоким зданием на Урале, но теперь, наверное, если проект и будет реализован, то высотность его станет значительно ниже.
А проект «Академический»?
Там совсем другая история. Инвестором выступила компания Ренова Строй групп. Комплекс реализуется, и мы им очень гордимся. Уникальная концепция, делающая акцент на охрану окружающей среды, позволившая построить качественное и доступное жилье.
Как вам нравится вести бизнес в России? Многие ваши коллеги называют нашу страну дикой.
Я так скажу – это более чем интересно и увлекательно. Для любого архитектора это очень полезный опыт.
Исторически так сложилось, что в России всегда берутся за масштабные проекты. Не скрою, что это очень приятно использовать свое ноу-хау в амбициозных проектах. Естественно, в России есть специфика работы с климатом. Ваш климат – это вызов для архитекторов. Зато опыт, приобретенный при работе с проектами здесь, оказывается полезен при работе с проектами в других частях света.
Кроме того, в России очень старые СНиПы. Их давно пора менять, а некоторые писать заново. Мы, кстати, принимаем активное участие в их разработке.
Говорят, что русские клиенты тяжело расстаются с деньгами…
Я за 30 лет работы архитектором много с кем работал, но ни разу не видел, что бы с деньгами расставались легко.
Какие примеры объектов архитектуры в России для Вас являются знаковыми или просто симпатичны?
Новодевичий монастырь в Москве. Я вообще очень люблю эклектику Москвы. Гостиница Метрополь. Мне нравится art-in-craft. Снесенная гостиница Россия. Она никому не нравилась, только мне, похоже. Эта смесь брутальной архитектуры и масштаб мне подходят.
Беседовал Арсений Меситов
